… Это походило на медленное всплытие с глубины--вверх, к теплу и свету, сквозь толщу вязкой, холодной, непроглядно-чёрной жидкости…
-Вальтер! Вы слышите меня?
Он открыл глаза. Свет… Яркий, слепящий свет… и смутная тень, контурами похожая на голову человека…
-Как вы себя чувствуете?
-Х… х…
-Хорошо? Вот и славно.
-Х… хре…
-Отнесите его в палату!

***

Эх, жизнь моя жестянка, судьба-индейка!
Читать дальше →

Паромобиль гораздо лучше кареты. Паровой двигатель гораздо мощнее упряжки лошадей. Он потребляет уголь и выделяет углекислый газ--а лошади жрут вздорожавший овёс и немилосердно пачкают улицы навозом.
Но всё-таки--как же жаль, что нельзя огреть бездушную и бесчувственную железяку кнутом и заорать в голос: «Но, мёртвая! Пошевеливайся!».
Что остаётся? Да только одно: открутить до предела кран подачи пара, и--вперёд.
Вперёд. Только вперёд. Время не терпит.
… А вот, наконец, и она. Гостиница «Корона». Механические двери услужливо распахиваются… ах, тут, оказывается, были механические двери?! Н-да, обидно; потом придётся заплатить штраф… А, плевать! Скорее в лифт! Первый этаж; второй; третий… ну что ж ты так медленно ползёшь, зар-раза паровая… О! Четвёртый!
Полутёмный коридор. На стенах--тусклые газовые рожки, на полу--потёртая ковровая дорожка…
Так. Где тут сорок пятый номер? ГДЕ?! Ох, да вот же он! Ура!
Толстенький коротышка в долгополой мохнатой шубе что есть мочи забарабанил кулаками в дверь гостиничного номера.
Читать дальше →

Было то странное время, когда день начинает плавно превращаться в вечер: вроде бы ещё светло--а по улицам уже идут фонарщики, зажигая один за другим газовые фонари…
В большом зале пивной «У моста» за столиком в углу сидели двое: невысокий хлипкий паренёк лет шестнадцати-семнадцати на вид, одетый в поношенный серый костюм, явно перешитый из школьной формы, и долговязый юноша лет двадцати с небольшим, в брезентовом рабочем комбинезоне и стоптанных тяжёлых ботинках.
-И всё-таки я люблю её, Марк,--со вздохом произнёс тот, кто выглядел моложе.
-Ты идиот, братец,--с циничной ухмылкой констатировал его собеседник.--Во-первых, госпожа Вайлис--графиня с родословной толще Энциклопедического Словаря, а ты--внештатный корреспондент бульварной газетёнки, сын кухарки и паропроводчика. Во-вторых, ты годишься ей в сыновья. Причём в младшие…
-Но она отвечает мне взаимностью!
Читать дальше →

-Как вы себя чувствуете?
-Н-неплохо, д-доктор...--пробормотал я, запинаясь.
-Ничего нигде не болит? Не жмёт?
-Да нет, вроде… Покалывает… немного.
-Это нормально. Тэк-с, а теперь попробуйте пошевелить пальцами.
Я попробовал. Пальцы слушались на удивление хорошо.
-Вот и славно,--доктор снял матерчатую маску и убрал очки в карман--Поздравляю вас с новой рукой. Ухаживайте за ней, смазывайте, чистите, не забывайте менять воду и тепловые элементы. Если с протезом возникнут проблемы--обращайтесь в нашу больницу, мы поможем.
Не знаю, какой-такой чёрт дёрнул меня за язык…
-Надо полагать--не за спасибо?
Доктор широко улыбнулся--ни дать ни взять, добрый дедушка, приветствующий горячо любимого внука.
-Ну так, мы тоже, как бы, есть хотим… Да-с!
Вот так я и стал обладателем новейшей экспериментальной паромеханической искусственной руки--и, заодно, целой кучи проблем.
Читать дальше →

-Звери! Изверги! Садисты!!!--истошно орал пациент, лежавший на операционном столе.--Палачи! За что-о?!
-Карл, фиксируй понадёжнее,--распорядился я.--Катарина, зеркало.
Угрюмый худощавый парень послушно кивнул и начал подтягивать ремни, удерживавшие пациента. Бойкая рыжеволосая девушка подкатила к столу большое--в человеческий рост--зеркало в подвижной раме на колёсиках, и наклонила его так, чтоб пациент мог видеть себя.
-Значит, вы являетесь человеком?
-Сатрапы! Инквизиторы проклятые! За меня отомстят!
-Что ж…
Я взял отвёртку, вставил её пациенту прямо в пупок, провернул три раза, и практически сразу же его грудная клетка со звонким щелчком раскрылась, словно книга. Несколько долгих секунд пациент, натужно выпучив глаза, созерцал в зеркале её содержимое: стальные рёбра каркаса, мерно вращающиеся шестерёнки, рычажки, тяги, пружины… Потом он издал некий весьма неопределённый звук--нечто среднее между чиханием и писком, дёрнулся, и затих.
-Вот и хорошо,--сказал я.--Карл, неси инструменты. Катарина, включай горелку. Будем чинить.

***

Здравствуйте. Меня зовут Вольдемар Штук, и у меня весьма необычная специальность.
Читать дальше →

На мрачный район Мех неотвратимо наступала ночь. Сизые тени, отбрасываемые домами на узкие улицы, создавали впечатление монстров, которые выбрались из закутков неведомого мира иллюзий. Ветер играл с песком, создавая маленькие вихри из пыли. Грязные подворотни с раздающимися оттуда звуками детского плача и ругани, дополняли общий пейзаж города, над которым постоянно стояло эхо работающих механизмов. Каждый прохожий, встретившийся вам на улице, зябко ежился и переходил улицу, лишь бы его не трогали…
Возле одного из мусорных баков с техногенными отходами сидел человек. В его одежде, а точнее том, что от нее осталось, угадывалась форма объединённого фронта армии свободы. Грязный, с седой щетиной и механическим моноклем вместо правого глаза, он пытался приладить выброшенные кем-то в утиль, механический протез к креплению на левом предплечье, сопровождая свои действия отборной бранью. Повозившись с ним минут десять, он со злостью и криком боли, вырвавшимся из глубины души отшвырнул его в сторону. Взгляд его помутнел и стал отрешенным. Инвалид погрузился в воспоминания.

Читать дальше →

Смеркалось.
Посетители маленькой придорожной харчевни рассеянно внимали сказителю--сухощавому старичку с козлиной бородкой…
-Давным-давно, в тридевятом царстве, жил да был царь Еремей. И была у него… нет, не красавица-дочь, а красавица-царица, Василиса. Хотя дочь у царя тоже имелась, и не одна, а целых пять. Но они тогда ещё маленькие были, и в описываемых событиях никак не участвовали.
Значит, жили они себе, жили, страной потихоньку правили… А потом лютые вороги царицу отравили. Царь этих гадов нашёл, и велел смерти предать, да столь затейливой, что видевшие сию процедуру потом целый год не могли нормально спать. Ну а опосля--призвал он к себе придворного колдуна, и сказал ему:
-Ты говорил, что умеешь воскрешать мёртвых. Настало время доказывать. Оживи царицу! Коли сможешь--будешь в золоте купаться, а коли нет… Выгляни-ка в окно. Что видишь? Правильно; эшафот, где ещё вчера убийц её величества казнили. Я его покамест разбирать не велю… Намёк понятен?
Читать дальше →

… Тюремная камера. Низко нависший потолок.Грязный пол. Холодные каменные стены. Крошечное окошко, забранное частой решёткой из толстых прутьев, изуродованных лохмотьями ржавчины.
Арестанты, расположившиеся на грубо сколоченных деревянных нарах, довольно-таки равнодушно разглядывают новичка, за которым только что с лязгом захлопнулась железная дверь--плотного круглолицего мужчину.
-За что посадили?--лениво зевнув, осведомился худощавый, длинноволосый человек, возлежавший на койке у самого окна.
-Э-э… Статья триста сорок три,--вновь прибывший нервно облизнул губы.--«Нарушение естественного порядка вещей.».
Заключённые оживились.
-Ха!--длинноволосый звучно хлопнул себя по колену.--Господа, в нашем полку прибыло!
Читать дальше →

На ночных улицах--небезопасно. Ночные улицы--естественная среда обитания для разнокалиберных бандитов, грабителей, маньяков и прочих столь же милых личностей. Это знают все.
Но не все знают, что на ночных улицах порой могут встречаться твари пострашнее банальных уголовничков. А раз есть угроза--значит, должны быть и те, кто с ней борются. Не так ли?

… Он был высок, могуч, суров и замогильно мрачен. Его внушающую оторопь мускулатуру не смог окончательно замаскировать даже длинный и широкий чёрный кожаный плащ; поднятый воротник плаща и низко надвинутая широкополая шляпа не смогли окончательно скрыть волевое лицо с резкими и грубыми чертами. В мощных руках он крепко сжимал весьма и весьма странное оружие, один лишь вид которого мог, наверно, вызвать групповой инфаркт у средних размеров конструкторского бюро: громоздкий арбалет, снабжённый магазином для стрел и паровым цилиндром для натягивания тетивы.
Читать дальше →

Элизабет была истинной дочерью своего века, века перемен: умной, хорошо образованной, равно интересующейся как последними веяниями моды, так и новостями науки и техники; общительной, в меру кокетливой… В меру--ибо Роберта, своего мужа, она крепко любила.
А был Роберт ни кем иным, как капитаном воздушного линкора тяжёлого класса «Ураган». И, как это частенько с ними, бравыми капитанами, бывает, он, увы, редко видел свою прелестную супругу…
Читать дальше →